В. Я. Брюсову по праву принадлежит одно из ведущих мест в истории русского символизма. Он — вдохновитель и инициатор первого коллективного выступления «новых» поэтов (сборники «Русские символисты», 1894 — 1895), один из руководителей издательства «Скорпион» и журнала «Весы», объединявших в 1890-е годы основные силы символизма, теоретик «нового» направления и активный участник всех внутрисимволистских полемик и дискуссий. Длинный черный наглухо застегнутый сюртук, крахмальный воротничок, по-наполеоновски скрещенные на груди руки — такими скупыми штрихами Брюсов создавал свой образ «кормщика», «полководца и завоевателя русского символизма», «законодателя вкусов», «пророка» и «мага».

Поэт родился в зажиточной купеческой семье. С детства его отличала всепоглощающая страсть к чтению, которую, правда, ограничивали созданной в семье установкой: исключающей литературу религиозного содержания. «От сказок, — вспоминал поэт, — от всякой „чертовщины“ меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножать». В гимназические годы будущий поэт увлекся математикой, полюбил ее «непобедимую логику», в университете в сферу его интересов вошла философия. Теория познания Лейбница, которой было посвящено кандидатское сочинение, в значительной мере повлияла на формирование убеждения Брюсова в правомерности существования множества равноправных истин.

В 1890-е годы Брюсов решил всерьез посвятить себя литературе. Знакомство с поэзией французских символистов подсказало ему цель дальнейшей деятельности: «Это — декадентство». «Да! Что ни говорить, — записал молодой поэт в дневнике, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается, и будущее будет принадлежать ему, особенно, когда оно найдет достойного вождя. А этим вождем буду Я! Да, Я!». С юношеским задором, недюжинной энергией и неутомимым трудом принялся воплощать Брюсов, сравнивший однажды «мечту», которую поэт принуждает трудиться, с «волом», это начинание.

«Декадентский бунт» 1890-х годов привлек внимание критики во многом благодаря его дерзким эскападам. Высочайшая самооценка, шокирующая современников эротика в причудливом антураже, стремление к редкой экзотической рифме — все это говорит о сознательно избранной литературной стратегии: поэт стремится не только разрушить привычные стереотипы восприятия, но и утвердить право художника на полную свободу творческого самовыражения. Андрей Белый, сравнив поэта со «стенобитным тараном», заметил, что «идущие вслед за ним ощущали вольнее себя».

Образцы «нового стиля», прививаемые Брюсовым на русскую почву, создаются под влиянием стихов Ш. Бодлера, П. Верлена и раннего М. Метерлинка. Это лирика мимолетных настроений, нюансов, случайных ассоциаций и капризно построенных ассонансов. Как заметил поэт-символист Эллис, в трех первых сборниках Брюсов «дал толчок к созданию новой, более усовершенствованной и более чуткой поэтики в русской лирике».